Да-да с местечка по имени Кучка или Кучково...
*КУЧКА (КУЧКО), легендарный основатель Москвы; жил в XII в. Позднейший источник — «Повесть о начале Москвы» — называет его имя и отчество — Стефан Иванович, но насколько они достоверны, неизвестно.
Рассказ о боярине Кучке сохранился лишь в поздней «Повести о зачале царствующего великого града Москвы» (памятник XVII в.), где оброс совершенно легендарными, фантастическими подробностями. Однако сам Кучка (или, вероятно, более правильно — Кучко), — личность, несомненно, вполне историческая. Его имя сохранилось в топонимике Северо-Восточной Руси: волость «Кучка» упоминается в Суздальской земле, а урочище «Кучково поле» известно в средневековой Москве, в районе позднейших Сретенских ворот. В XII веке саму Москву называли Кучково (так, например, в берестяной грамоте, найденной в Новгороде и предположительно датируемой второй половиной XII века); в Ипатьевской летописи название будущей столицы России варьируется: «Кучково, рекше Москва». Летописи известны сыновья Кучки, Яким Кучкович с братом, а также некий Петр, именуемый «Кучковым зятем».
По рассказу «Повести о начале Москвы», князь Юрий Владимирович Долгорукий († 1157), направляясь из Киева во Владимир к своему сыну Андрею, будущему Боголюбскому, «прииде на место, иде же ныне царьствующий град Москва, обо полы Москвы реки села красныя, сими же селы владающу тогда болярину некоему богату сущу, имянем Кучку Стефану Иванову». «Зело возгордившись», Кучко «не почте великого князя подобающею честию, яко же довлеет великим княземь, но и поносив ему к тому жь». В ответ Юрий Долгорукий, «не стерпя хулы его той, повелеваеть того болярина ухватити и смерти предати». После боярина Кучки остались два сына, «млады суще и лепы зело». Летописец именует их Петром и Акимом, однако первое имя, скорее всего, — ошибка, ибо Петром, по летописи, звали не сына, а зятя боярина. Кроме того, у Кучки осталась дочь, «такова же благообразна и лепа суща, именем Улита». Обоих сыновей и дочь князь отослал во Владимир к сыну; дочь стала женой Андрея Боголюбского, а сыновья превратились в его «ближних» бояр. «Сам же князь великий Юрьи Владимирович взыде на гору и обозрев с нее очима своими семо и овамо по обе страны Москвы реки и за Неглинною, и возлюби села оныя и повелевает на месте том вскоре соделати мал древян град и прозва его званием реки тоя — Москва град по имени реки, текущия под ним… и заповеда сыну своему князю Андрею Боголюбскому град Москву людьми населити и распространити…»
Так в «Повести…» рассказывается о начале Москвы. Вся эта история обозначена здесь заведомо недостоверным 6666 годом от Сотворения мира, т. е. 1158-м от Рождества Христова (в действительности к этому времени Юрия уже не было в живых). Известно, однако, что в апреле 1147 г. Юрий встречался в Москве со своим союзником, новгород-северским князем Святославом Ольговичем, — очевидно, что к этому времени Москва стала уже его городом, а значит, расправа над Кучкой должна относиться к более раннему времени.
Сыновья Кучки упоминаются в древнерусских летописных источниках неоднократно. По сведениям новгородской статьи «А се князи русские», именно они, Кучковичи, «подъяли» князя Андрея Юрьевича в 1155 г. покинуть отца и уйти из Киевской земли во Владимир. Одного из двух братьев, Якима Кучковича, летописец называет «возлюбленным слугой» князя; тут же, правда, сообщается, что брат его был казнен по приказу князя. Казнь Кучковича стала одной из причин организации заговора на жизнь князя Андрея Юрьевича в 1174 г., увенчавшегося злодейским убийством князя, причем главными организаторами заговора оказались Яким Кучкович и Петр, «Кучков зять».
Рассказ об убийстве Андрея Боголюбского стал одним из сюжетов легендарной «Повести о начале Москвы», но здесь в числе убийц названа также Кучковна, жена князя. О вероятном участии княгини в этом злодеянии может свидетельствовать и одна из миниатюр Радзивиловской летописи (XV в.), на которой в сцене убийства изображена княгиня, держащая отрубленную руку князя.
Источники еще более позднего времени, восходящие к «Повети о начале Москвы», сообщают и другие подробности о боярине Кучке, уже полностью легендарные и ни в коей мере не претендующие на какую-либо достоверность. В одном из вариантов «Повести…» Кучка был отправлен Юрием Долгоруким из Киева к князю Андрею Боголюбскому, бывшему тогда больным. На обратном пути Кучка пришел на берега Москвы-реки, и эти места так понравились ему, что он выпросил их у Юрия. В «Истории Российской» В. Н. Татищева (XVIII в.) история вражды князя Юрия и Кучки осложнена авантюрным, любовным сюжетом. Юрий будто бы взял себе на ложе жену суздальского тысяцкого Кучки и так полюбил ее, что «все по ея хотению делал». Когда же около 1146/47 г. Юрий выступил в поход к Торжку, «Кучко, не могши поношения от людей терпеть… не пошел со Юрием и отъехал в свое село, взяв жену с собою, где ее посадя в заключение», намереваясь покинуть Юрия и уйти к его врагу киевскому князю Изяславу Мстиславичу. Узнав об этом, Юрий оставил войско, а «сам с великою яростию наскоро ехал с малыми людьми на реку Москву, где Кучко жил. И, пришед, не испытуя ни о чем, Кучка тотчас убил, а дочь его выдал за сына своего Андрея...» Еще в одном варианте рассказа о начале Москвы — «Сказании об убиении Даниила Суздальского и о начале Москвы» — история Кучки перенесена в XIII век: он сделан современником московского князя Даниила Александровича и его брата суздальского князя Андрея Александровича, а его казнь (в данной версии — Андреем Суздальским) датируется 17 марта 1289 (!) г.
